Начало служения Церкви
В семинарии отец Серафим покорил сердца учащихся и словом, и примером подвижнической жизни.
«Я молился за каждого своего ученика, — говорил владыка. — Вынимал за каждого частицу на проскомидии, и это, видимо, чувствовали они своими душами».
На престольный праздник Иоанна Богослова приезжал в Вифанию служить Литургию Московский митрополит Владимир (Богоявленский). Какое чудное было пение, какой молитвенный подъем и какое было у всех торжество на душе. После запричастного стиха иеромонах Серафим говорил проповедь об апостоле Иоанне Богослове, который стоял у Креста Господа, зрел Его раны, истекшие кровь и воду, и виде и свидетельства… Какое великое избрание Божие: все бежали, а он стоял у Креста… Отец Серафим увещевал не бежать от страждущего Христа, но стоять на Божественной страже. Утешенный словом молодого пастыря, митрополит выразил ему одобрение.
Жил отец Серафим, уединившись от всех, по-монашески строго. Из кельи без дела не выходил, ночами молился, постился. В обед съедал супа восемь ложек, по числу слов молитвы Иисусовой: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», маленькие порции второго делил пополам.
Подвизаться здесь было трудно. Враг нападал. Однажды, войдя в свою квартиру, отец Серафим увидел высокую фигуру монаха около аналоя, где всегда совершал правило.
Позвал ректора. Когда вошли — никого уже не было.
На каникулы по благословению старца Алексия отец Серафим переехал в Гефсиманский скит — всё здесь напоминало о вечной райской жизни. Жил отец Серафим рядом с фельдшером, с ним ходил в лес за корнем валерианы. Брали с собою кошку, которая находила растение.
Из гефсиманских отцов особенно запомнился ему скитский садовник. Подвизался он здесь со времени святителя Филарета Московского, о котором много рассказывал… Выращивал в утешение ему клубнику сорта «виктория», а малину и цветы — для обители. Подвиг свой совершал втайне. Стал он собеседником и отца Серафима…
Через два года молодого преподавателя перевели в Московскую Семинарию. Воспитанники Московской семинарии были взыскательнее во вкусах и в суждениях. Жизнь здесь проходила все время среди народа; мир с его шумом и суетой пытался поглотить и нарушить внутреннюю тишину. И все же проповеди отца Серафима, его благоговейное служение, подвижническая жизнь не укрылись от глаз учеников, снискали ему авторитет и почтительное уважение.
Здесь Господь послал ему и сильнейшие искушения. Ректора, назначенного настоятелем церкви при Императорском посольстве в Риме, 30 марта 1913 года сменил архимандрит Сергий (Новиков). Он оказался человеком либеральных взглядов, курил, отпускал воспитанников по их желанию на все четыре стороны. Его раздражала любовь воспитанников к отцу Серафиму. «Знаю я! — говорил он. — Хотите за взятку занять мое место и стать ректором!»
Положение еще более осложняла немка, баронесса Филькерзам, выдававшая себя за близкую родственницу Александра II. В надежде снискать расположение отца Серафима, она подносила ему подарки: то корзину ландышей, то наперсный крест, усыпанный «стильным» жемчугом «от Оловянишникова». В восторге от проповедей отца Серафима, поджидала его баронесса и в церкви, и у дверей дома. Старец Алексий подношения принимать запретил, их возвращали через прислугу. А крест отец Серафим передал гостившему у него другу, впоследствии Аляскинскому архимандриту Филиппу.
Со времени пострига еще ближе стал отцу Серафиму Чудов монастырь, его настоятель и его святыни. Бывая в Москве, он непременно навещал своих духовных друзей и наставников.
Весной 1912 года архимандрит Арсений предложил иеромонаху Серафиму совершить паломничество в Иерусалим. Дорога оказалась нелегкой: паломники очень страдали от морской болезни. В Константинополе побывали в церквах Святой Софии и Влахернской, обозревали достопримечательности древней столицы Византии.
На Святой Земле служили у Гроба Господня и молились у святынь со слезами сокрушения и покаяния. Путешествовали по Елеону, в Вифлеем, на Иордан, в Назарет.
В пути отец Серафим заболел малярией. «Я потрогал кактус рукою, и вонзилось множество игл», — вспомнил он. По мнению местных жителей, именно эти уколы и стали причиной болезни. Паломник был при смерти. Помощь пришла в Магдалах.
«Я лежал в жару, — рассказывал отец Серафим, — почти без сознания. Подошла ко мне сердобольная старица, служивавшая путникам: “Что это ты, батюшка, заболел лихорадкой-то, нетрудно тебе и поправиться. Вот, я сварю тебе питья, напьешься и тут же поправишься”. Сварила бальзам, напоила густым ароматным питьем. На другой день я чувствовал себя совершенно здоровым».
У берегов Александрии гребцы угрожали ножами, требуя денег, чудом отступили. Святой Афон видели лишь с борта корабля. Сойти на берег воспрепятствовал карантин.