В стенах духовной академии. Смерть отца


Семинарию Николай Звездинский окончил одним из лучших учеников и среди первых был зачислен на конкурс в Академию. Для получения стипендии в Московской Духовной Академии нужно было выдержать конкурс. Академия представляла стипендиату полное содержание; питание и одежду. Отец Иоанн был болен и не служил, но еще проживал как настоятель в доме Троице-Введенской единоверческой церкви. Коле казалось необходимым получить стипендию и этим успокоить больного отца. Много горячих молитв излил он от сердца перед ракой преподобного Сергия, умоляя принять под свое покровительство, даровать способность поступить в Академию. И по предстательству Преподобного Бог устроил его путь. Николай Звездинский отлично выдержал испытание.

Перед началом занятий, в полной академической форме, Коля посетил родителя. «А, снятая Академия» — такими словами встретил его отец Иоанн. И в дальнейшем, когда II восторге от своих успехов Коля приезжал домой, отец Иоанн, видя его самодовольство, говорил ему во смирение: «А, тень-тень-прететень — выше города плетень!» Еще в детские годы воспитывал он сына примерами. Как-то позвал он его в переднюю, где на вешалке висело два пальто: одно заношенное, потертое, другое на атласной подкладке из дорогого сукна. «Как думаешь, Коля, кто важнее из обладателей этих пальто?» — спросил отец. Коля указал на блестящее. «Ты ошибся. Это потертое пальто профессора Московской консерватории Василия Ильича Сафонова, мировой известности человека. А это — приказчика, человека невысокого положения. Василию Ильичу не нужен лоск, своими способностями он представляет великую особу, а сему труженику надобно выказать себя. Не от пальто зависит положение в обществе».

Годы шли… Здоровье протоиерея Иоанна пошатнулось, врачи определили диабет. Ухаживала за отцом дочь Нюша: читала, возила на прогулку в город на извозчике, смотрела за хозяйством. Последние годы он не священствовал. Благодетели, любившие протоиерея Иоанна, желая его выздоровления, устроили его в санаторий «Надеждино» на станции Поваровка. Сюда Коля не раз приезжал повидать больного отца. «Тяжелый камень был у меня на сердце, когда я видел его в светской обстановке. Сердце сжималось от невыносимой грусти и боли при разлуке. Он провожал меня, и долго виднелась его представительная фигура в белом подряснике; опершись на пастырский посох, прощальным взором он провожал меня»,— скорбно вспоминал владыка.

Товарищем Николая по Академии был одноклассник Николай Кудрявцев и новые друзья:

  • Виталий Ставицкий (впоследствии епископ Аляскинский и потом Смоленский Филипп);
  • Владимир Либерман, по окончании Академии принявший монашество с именем иеромонахом Христофора;
  • Полиевкт Назаркевич;
  • Виктор Машковский (будущий епископ Тульский Ювеналий);
  • Гавриил Богоявленский (будущий Новоторжский епископ Феофил);
  • Илья Гумилевский (в будущем протоиерей храма Христа Спасителя в Москве);
  • Илья Четверухин из церкви Святителя Николая в Толмачах, принявший священнический сан в Академии;
  • Владимир Троицкий (будущий священномученик, епископ Верейский Иларион) и другие.

Учился Николай успешно, хотя первым учеником никогда не был. Занимался серьезно и усердно, очень много читал, делал выписки. В курсовых сочинениях Николая Звездинского, по отзывам преподавателей, «собраны из святых Отцов поучения, как бриллианты, рассыпанные всюду, — все воедино».

Вскоре Николай прославился своими проповедями, которые он произносил в академическом храме. «Идем в Академию, сегодня будет говорить студент Николай Иванович Звездинский», — говорили и жители Сергиева Посада, и братия монастыря.

Иеромонах Свято-Троицкой Лавры отец Евфросин, умилившись проповедями Николая Ивановича, пригласил его к себе в учителя. И не один отец Евфросин удивлялся: «И как это вы, Николай Иванович, научились так говорить. Как заслужили от Господа сей великий дар?»

Некая старушка, умилившись сердцем, подарила ему носочки своей работы, которые он принял с благодарностью, растроганный ее искренней любовью. Это было первое проявление признательности слушателей ревностного проповедника.

 

Внимание ректора Академии остановилось на скромном даровитом студенте. Он доверил Коле церковный ящик, сделав как бы старостой академического храма, а после своей епископской хиротонии (в 1908 г.) благословлял Николая быть иподиаконом.

Тяжелый удар понесла Академия в 1905 году. Волны революционной стихии докатились до стен Троице-Сергиевой Лавры. С криком ворвались агитаторы, подстрекая студентов к бунту: «Университет в Москве перешел на нашу сторону, сбросил с себя иго начальства!» За всех ответил Владимир Троицкий (будущий священномученик Иларион): «Что нам университет? Мы не овцы. Если они пошли, куда не нужно, то и нам за ними?» Так устояла Академия и держалась особо от других высших учебных заведений.

Но расстаться с нею в эти дни пришлось: по приказу начальства на время студентов распустили. Со страхом и опасением Коля Звездинский с Николаем Кудрявцевым добирались до Москвы. Появление студентов вызывало ненависть; в них видели мятежников.

— А! Студенты… — подходили с кулаком к лицу, но, встречая кроткий взгляд, отступали.

— Бейте студентов! — слышалось кругом.

— Это «академики»?

— Кто их знает, бей!

Ехали на лошадях, железная дорога не работала. Особенно тяжело было в Мытищах. И в Москве извозчик злобно упрекал: «Притворились тихими, знаем мы вас, студентов… Кто все натворил? И еще учат вас в Духовной Академии. Ладно, ладно уговаривать».

Хранимый Богом, Николай благополучно добрался до отца. Недолго пробыл с родными, надо было возвращаться в Академию. Предстояли трудные экзамены, оценки влияли на дальнейшее учение.

* * *

Каникулы Николай обычно проводил дома. Некоторые студенты ездили с ректором в Рим и Бари, но Николай не решался обременять больного родителя расходами. Летом он посетил недавно открывшийся женский монастырь. В самой обители неустроенно и бедно. В лесу жил старец юродивый, которого и навестил Николай. Дорога шла через Меленки. Добрую и долгую память оставило посещение этого городка, через много лет избранного епископом Серафимом местом своего пристанища.

Прибыв домой на Рождественские каникулы 1906/1907 года, Николай нашел отца совсем ослабевшим. «Готовьтесь к роковому исходу, — предупредил профессор. — Ваш родитель доживает последние дни. Помочь ничем не можем. Отравление организма наступает мерно и неудержимо».

Коля шел домой, слезы душили его; не разрыдался только потому, что на улице было много народа. «Я до сих пор помню это место на Мясницкой близ почтамта, — говорил владыка. — Как мне было скорбно, не могу выразить словами».

Дома Михаил и Анна ожидали его с нетерпением, не принесет ли брат слово утешения и надежды. Но нет, приговор окончательный и рассчитывать не на что.

Наступил день 6 января 1908 года. Отец тихо лежал на одре болезни, не говорил, спал и спал… Дети сидели около него по очереди. Был Крещенский сочельник.

— Папа скончался, — услышал Коля зов сестры. В это время ударили ко всенощной в большой колокол. Наступал праздник Крещения Господня. Народ собирался к богослужению.

— Протоиерей Иоанн отошел с ударом колокола, — говорили прихожане, собравшиеся на праздничную службу.

Закончил многотрудный путь дивный труженик Христов, многих раскольников приведший в единоверие с Православием.

Для всех бых вся, для подзаконных как подзаконный… да всяко некия спасу (1 Кор. 9, 20 и 22), — гласит надпись на его могильном камне.

Отца Иоанна облачили, надели камилавку, закрыли лицо воздухом, зажгли свечи и стали читать Евангелие. Вечный покой касался души… Тишина и мир у гроба… На погребение прибыл Преосвященный Анастасий Серпуховской.

Рыдали прихожане, провожая в вечный покой покровителя, учителя и отца. Последним прощался Николай: «Прощай, папа, до свиданья. Не прощаюсь надолго, не навеки разлучаюсь, но как разлучался временами, когда ты был на лечении или я уезжал в Академию, и снова виделись. Так и теперь: прощай, до свиданья, увидимся… До “увидимся” в невечернем дни Царствия Божия».

Еще раз отслужили литию. Преосвященный прочитал Евангелие от Иоанна: Лазаре, гряди вон! И изыде умерый… И мнилось — встанет отец протоиерей и поклонится владыке. Нет, тихий и вечный сон сомкнул благовествовавшие Бога уста…

Дети ушли в осиротевший дом, теперь уже не принадлежащий им; дом настоятеля Троице-Введенской церкви переходил к заместителю покойного. Прихожане предлагали дочери отца Иоанна, Анне Ивановне, через супружество со священнослужителем остаться в родительских стенах.

Но Анна Ивановна склонилась к браку с мирским человеком, готовилась к переезду на квартиру, где родился Николай и скончалась ее мать. Старший сын, Михаил Иванович, не согласился принять священство и заменить отца.

Тогда единоверцы обратились к митрополиту Владимиру (Богоявленскому) с просьбой уговорить молитвенно настроенного Николая принять сан и настоятельство в храме отца. Но владыка, провидя в способном студенте многие духовные дары и сам нуждаясь в помощниках, их желание не исполнил.

В год кончины отца Николай учился на третьем курсе Академии. В эти тяжкие для юноши дни Господь утешил его, послав отца духовного, .заменившего ему родителя. Близ Свято-Троицкой Лавры в тихой Зосимовой пустыни жил затворник иеросхимонах Алексий (Соловьев). В Зосимову пустынь Николая привез Илья Четверухин. В этой тихой обители душа Николая обрела успокоение. С любовью принял старец под свое руководство нового духовного сына. Рассказывал владыка, как старец Алексий, прильнув челом к его голове, точно выжег благодатным огнем все страсти его плоти. Старец взял студента всецело под свое руководство. Николай чувствовал, как силою молитвы святого затворника от него отошло все земное, и сердце зажглось духовным огнем, явилось усердие к монашеской жизни.

© 2024 Храм Сщмч Серафима (Звездинского) ·  Дизайн и техподдержка: Goodwinpress.ru